Автор: Пси-услуги глазами клиента

Внезапно в дружеском разговоре была поднята очень важная в плане психотерапии тема. Тема денег и их отсутствия. Мне стало очень интересно, как вообще связаны депрессия и отсутствие средств к существованию. Ведь депрессия для меня — как выяснилось — это не только «не хочу работать», но и нежелание иметь какие-то зацепки в этом мире, в т.ч. материальные. Разумеется, быть всем должной — стыдно да и просто нехорошо, и ты это прекрасно понимаешь (а если вдруг подзабыл — тебе обязательно найдётся кому напомнить), но это «нежелание иметь деньги» — тоже не пустая фраза, а достаточно мощная сила, которой тоже приходится сопротивляться.
Да, я хочу поговорить об этом 

АВТОР: Ивер Кертес

===============================
От админов:
Мы очень просим воздерживаться от комментариев в ракурсе «глазами терапевта». Их можно размещать у себя и/или в других сообществах.

• Часть формулировок и контекстов, в которых психологи напоминают о том, что их услуги — услуги и оплачиваются, вкладываются в посыл «никто тебя не за деньги слушать не будет». Когда косвенно доносится, что собеседник сказал «слишком много», «слишком неудобно», и этим, по сути, непорядочно отжал без спросу кусок потенциально оплачиваемого ресурса.

  При этом предупреждение, что-де «с этого момента я «могу» (которое «согласен») разбираться в вашем вопросе только в формате сессии», я считываю как вполне правильную и уместную заявку на смену формата. Даже когда оно немножко «задним числом» — «я найду время разобраться/прочитать ваш сложный/длинный комментарий, только если с этого момента мы переходим в формат (оплачиваемой) сессии». Это настолько же естественно, как отказать в общении.

  Серьёзно, одна из рабочих незабитых диалоговых презумпций звучит как «если человек со мной разговаривает, то это он так за себя решил, это сфера его ответственности, решит иначе — скажет». Это гадость — _в психологической среде_ выдавать обратную связь, как будто правильная презумпция звучит как-то так: «если я не заткнусь сам заранее, то я буду разводить людей на ресурс, если говорю с ними о своём слишком долго, или если вообще говорю о своём; так будет, даже если это чужие люди, у которых вроде бы неоткуда взяться страху меня обидеть, не «отдать свою долю дружеского внимания», или что там ещё усложняет отказ от коммуникации; так будет, даже если это люди с лучше выстроенными личными границами, чем в среднем по социуму, потому что это их профессиональный навык».

• АВТОР: Ирика Крати

  ===============================
  От админов:
  Мы очень просим воздерживаться от комментариев в ракурсе «глазами терапевта». Их можно размещать у себя и/или в других сообществах.

Соответственно, с некоторого ракурса вопрос о том, поможет ли тот или иной метод решить ту или иную проблему — вторичен. А первичен вопрос о том, кем можно об эту проблему быть и становиться.
И безопасность помощи из этого угла меряется об то, насколько специалист готов развидеть те решения и те ориентировочные результаты, которые знает, в том числе — оставшись после этого в состоянии незнания решений и критериев успешности терапии. И это не про сферическую безоценочность в вакууме, это про безоценочность вполне локализованную, сочетаемую, например, с даванием советов.) Просто это разные советы — те, которые про поиск, и те, которые про подведение к заранее признанному ответу. Нужные в несколько разных обстоятельствах.)
И безопасность помощи из этого угла меряется об то, насколько большими буквами на специалисте написан предыдущий абзац. В частности, насколько не лень оным специалистам вслух, искренне и развёрнуто подтверждать, что на них это написано, написано именно это, и в этом месте тоже это же написано, и они открыты к комментариям о том, что они могут случайно на этом векторе ошибиться, и так далее, и тому подобное.)) Я вот сталкивался с манерой оных специалистов фонить к этой области тем, что «ну это же само собой разумеется». Нет, не разумеется, не в этом мире.)

(Вдогонку))
Кстати о культурной экспансии.)
Ключевая вещь, которая НЕ удаётся в терапии при частой смене специалистов и «не доведении до конца» — как раз таки культурная экспансия, подведение именно к тому «итоговому» результату, к которому ведёт тот или иной конкретный специалист. И море шейма в спец. книгах и статеечках за частую смену специалистов.) Не во всех, нет, но во многих.)
Результаты, достигаемые сессией, от «не доведения до конца» не аннулируются, это не так работает.)

Здравствуйте! У меня вопрос, не обо мне, описываю ситуацию моего друга, в целях анонимности пишу я, а не он. У друга была сложная ситуация с терапевтом, была этическая комиссия, которая вынесла решение, что этических нарушений не было, но были ошибки терапевта, говорящие о его неопытности. Этическая комиссия сказала, что если терапевт и клиент решат продолжать сотрудничество, то терапевт должен брать супервизию на каждую сессию с этим клиентом (до этого супервизии было мало…). Терапевт и клиент приняли решение продолжать сотрудничество, но… терапевт назначил двойную цену за консультации, «потому что я после каждой сессии с вами должен брать супервизию». Не является ли это нарушением этики? Разве терапевт не должен И ТАК брать регулярно супервизии? Почему за то что терапевт несколько раз совершал ошибки в терапии потому что было недостаточно опыта и мало супервизии платить должен в итоге клиент? (который по состоянию здоровья долго был без работы, и терапевт об этом знает).
Свое мнение тоже выскажу. Мне это кажется очень странным. Ни как терапевт, ни как клиент, я никогда с подобным не сталкивалась, я не беру больше денег с тех клиентов по которым беру больше супервизий, собственно, я не сообщаю вообще клиентам по какой именно сессии беру супервизию…. Разумеется, регулярно ее прохожу, и мои клиенты об этом знают. Мои терапевты тоже мне об этом не сообщали, и наличие или отсутствие регулярной супервизии по работе со мной не влияло на то, сколько я плачу.
Я вообще считаю, что регулярная супервизия должна быть заложена в стоимость сессий.
Буду рада комментариям. Спасибо!
===============================

Апдейт!
От админов:
Мы очень просим впредь воздерживаться от комментариев в ракурсе «глазами терапевта». Их можно размещать у себя и/или в других сообществах.

Вопрос для пси-услуг (лучше анонимно):

Стоит ли говорить потенциальному работодателю о депрессии или пусть «сюрприз будет»?

Что может облегчить поиски работы и приём на работу для людей с клинической депрессией?

#дневникпациента, ч.4

Сначала я даже успокоился (это как в анекдоте — помните? — «Ура, сифилис, сифилис!»), т.к. «рекурсивное депрессивное расстройство» почему-то прозвучало для меня гораздо более обнадёживающе, нежели «клиническая депрессия». Рано обрадовался. «Рекурсивное» — читай хроническое, ну, по крайней мере, пока я не отработаю большинство детско-юношеских травм, а у меня их вагон с тележкой. Так что пока это — [*опа] «праздник», который всегда с тобой» (с)
По возвращении из Москвы осознание диагноза навалилось тяжёлой тушей, и на какое-то время я ушёл в ещё большую черноту, чем до этого, и пока что я ещё на стадии из неё выкарабкивания , т.к. для меня это всё-таки шок.
Зато теперь мне (надеюсь — друзьям со временем тоже) стали как день ясны некоторые мои заскоки. В детстве я считал себя редкостным плаксой, нытиком и нюней, за что дико презирал, в период пубертата — сентиментальным ничтожеством и жалкой личностью. В моменты, когда правила бал моя более эгоистичная (имхо, и куда более здоровая) подличность, я политкорректно называл себя «сентиментальным преступником 80-го уровня» (спасибо «Эквилибриуму!»). Да, я обожал грамматон-клериков и всегда (не иначе — по закону противоположностей) тянулся к этаким «киборгам» — флегматичным интеллектуалам, у которых вместо сердца будто бы ещё 1 мозг. А себя — именно за гиперчувствительность, частые слёзы и плохо скрываемые эмоции — большую часть жизни презирал и даже ненавидел, т.к. считал это всё чертами человека слабого и уж явно не присущими настоящему Герою. А это всё оказывается издержки болезни. Хронической, наследственной (как минимум — по отцу) и проявлявшей себя с детства.
Сейчас раздумываю, как жить с этим дальше. Пока лишь стиснул зубы на то, что буддийский монастырь на старости лет мне скорее всего не светит…

(Анонимно)

Здравствуйте!

Меня зовут Света и мне остро нужна помощь зала

Я имею клиническую тяжелую депрессию уже несколько лет. В довесок у меня недавно обнаруженное ПРЛ.

Три года назад я обратилась к психологу-терапевту, назовём её А. У меня тогда сильно трудно было с деньгами, поэтому я пошла к студентке, которой нужно было тренироваться, учиться, и была у нее реально первой клиенткой. Справедливости ради скажу, что мне до сих пор всё равно сколько у человека бумажек, а больше важно — выдерживаем мы друг друга или нет.

Сначала терапия была бесплатной, потом, когда моя терапевт защитила диплом, я стала ей платить небольшие деньги.

Сначала мне очень нравилась терапевтическая работа. На тот момент за плечами я имела приличный список «оставленных» мною терапевтов — по самым разным причинам. Важно сказать, что к А. я пришла с формулировкой — если не Вы, то я не знаю, кому ещё можно верить. И мне нужно очень много понимания и тепла. Ожидания оправдались — было большое понимание, и очень много поддержки, в которой я сильно нуждалась. А. в какой-то момент направила меня к психиатру, потом я лежала в больнице целых три раза, все это время терапевт оказывала мне психологическую помощь по переписке, либо лично, если была возможность, и частенько отвечала на мои письма почти каждый день. Мне трудно просить о помощи, кроме того, я не раз обжигалась на конфликтах о том, что я нарушаю чужие границы. Не удивительно, что каждое десятое мое письмо было сопровождено вопросами — а ничего, что я Вам так часто пишу и не страдают ли от этого границы в терапии. На что мне каждый раз  А. уверенно отвечала, что она готова быть рядом столько, сколько нужно и можно сказать, что постепенно сама приучила меня писать ей письма между сессиями, когда мне плохо.

Спустя примерно полтора года, когда я в третий раз лежала в больнице, А. пошла на повышение квалификации в рамках своего направления — клиент-центрированного подхода. Когда я вышла из больницы, на первой же встрече с А. без предварительного обсуждения со мной новых правил сеттинга, о которых А. рассказали на новом обучении, терапевт А. просто поставила меня перед фактом: «теперь вы не можете больше писать мне между сессиями если вопрос не касается организации наших встреч, вам больше нельзя записывать на диктофон сессии, и цена повышается в 3 раза по сравнению с предыдущей».

Надо сказать, что в связи как с самой депрессией, так и с видом её лечения, у меня как раз после последней больницы появились реально большие проблемы с памятью. Вдовесок из-за болезни я очень долго вынуждена была сидеть дома потому что не могла работать по состоянию, так что у меня моментально организовались сильные сложности с оплатой нового формата. Тогда я впервые подумала, что готова поменять терапевта. Поскольку отношения с А. и работа с ней представляли и представляют для меня большую ценность — я попробовала побороться «за себя». И отбила себе обратно право записывать сессии на диктофон

Но именно тогда что-то сломалось и, кажется, до сих пор не починено…

Был ещё один вопрос — вроде бы мелочь, но бесил он меня просто до жути. На разрешенные письма организационного характера А. всегда отвечала в самый последний момент. Например, я в понедельник спрашивала, когда будет сессия — в четверг или в пятницу, и А. в среду поздно вечером сообщала, что сессия таки в четверг. Я не переношу неопределенность. То есть — мне это ОЧЕНЬ тяжело. А в кризисных состояниях — еще тяжелее. И А. про это знает. Плюс отсутствие поддержки между сессиями для человека в тяжелом состоянии. Поэтому я регулярно материлась про себя на А., что у неё такая манера отвечать на мои вопросы, но старалась терпеть… Важно добавить, что я имею тяжёлое хроническое заболевание, которое является жестким противопоказанием для большинства лекарств, которыми располагает психиатрия для лечения моих расстройств. Поэтому психиатры мало что могут сделать для меня. Это только паллиативная поддержка — чтобы был сон, минимальные силы (и то не всегда) и по возможности отсутствие планов на суицид…

И еще одна важная вещь. У меня всю жизнь очень тяжелые отношения с матерью. Много много лет эмоционального насилия и эмоционального инцеста от родительской семьи и конкретно матери. Она всегда запрещала мне какие либо проявления негативных чувств, любую мою попытку разозлиться, обидется, даже просто выразить несогласие вполне миролюбивым тоном, мать принимала в штыки. В итоге мне свойственен тяжелый токсичный стыд при любой попытке заявить о себе. Я всегда подробно расспрашиваю близких друзей обо всем, а на вопросы обо мне самой — часто отвечаю с трудом или мало. В терапии я много молчу и с трудом говорю о себе и А. как раз своей активной поддержкой до изменения сеттинга смогла это переломить. Но у меня по-прежнему большие проблемы с выражением гнева, тем более на значимых людей.

Когда изменился сеттинг, я очень тяжело переживала это. И много часов мы с А. пытались это обсуждать. В результате каждый раз, когда мне какие-то поступки терапевта причиняли боль, и я пыталась сказать об этом терапевту, мои идеи как будто теряли почву в разговоре с А. и так получалось, что А. вроде и не при чем… Сама не понимаю толком, что происходило. При этом А. очень поощряла, чтобы я всячески выражала чувства, особенно гнев, который я вообще никогда не выражаю…

Последние несколько недель я находилась в реально очень тяжелом состоянии в результате двух обстоятельств: был разговор с подругой, который поднял очень болезненные для меня темы, а терапевт А. легла на 1,5 месяца в больницу. Я с середины августа имею тяжелейшие приступы, на грани с психотическими, со слезами и истерикой, фоновой борьбой с планами покончить с собой в аффекте, деперсонализацией и прочими прелестями. Я почти честно соблюдала поставленные мне жесткие границы сеттинга и не писала А. ничего о своем состоянии, пока та была в больнице. Только один раз я прислала терапевту свой текст — ссылку на статью с моим авторством, это не требовало никакого отклика, и дважды спросила у А. о ёё самочувствии. На первый вопрос о самочувствии А. довольно вежливо ответила, на второй — нет. Поскольку был длительный перерыв в терапии, больше месяца, я попросила, чтобы первая после перерыва сессия была бы длиннее часа, например полтора, а если получится — два часа. и написала, что если это невозможно — я приму отказ. На это А. ничего не ответила, хотя письмо было организационное и вопрос про 2 часа я отправляла несколько раз. Кроме того, изза ухудшения состояния, я несколько раз писала А. очень вежливую просьбу сказать мне точнее, когда должна быть сессия или сориентировать, когда это будет понятно. А. ответила буквально за сутки, ну м.б. чуть больше, что сессия тогда-то, и что она будет час, без вообще каких-либо объяснений. Когда я попросила хотя бы сказать мне, почему это нельзя обсудить, почему нельзя сказать, что два часа невозможно — заранее, и т.д, А. ничего не ответила. Это были письма.

Тогда я, впервые за почти три года терапии, решилась, наконец-то, выразить гнев, и написала А. длинное злое письмо. В письме в жесткой, впервые без бесконечных извнений, но все же вполне корректной форме, я сказала о том, как мне трудно ждать ответа на организационные письма, касающиеся дня, времени и длительности сессии, не получать никакого ответа, или получать неполный ответ. И не получать даже никакой реакции на мои просьбы — хотя бы отказ их выполнять. Писала, как мне больно, что А., например, не задала вопрос о том , почему мне нужно два часа. Какое сильное чувство покинутости и отвержения, тревоги и растерянности у меня вызывает такое поведение терапевта.

А коротко написала, что все это согласна обсуждать только на сессии. И вот сессия. В начале А. расспрашивала меня про чувства, которые я испытывала во время написания письма. я упомянула гнев. Сказала про чувство что в терапии нет безопасности ,потому что постоянное чувство неизвестности, молчание А., отсутствие ответов даже на организационные вопросы вызывает очень сильную тревогу. Дальше я говорила о своем тяжелом состоянии, , о постоянной невыносимой душевной боли. Терапевт, вроде бы, задавала уточняющие вопросы. Но итог подвела такой. «Я так понимаю, что это письмо было вызвано вспышкой агрессии в мой адрес на фоне нестабильного состояния и я вижу что вы сожалеете о написанном» (там так получилось, что я действительно начала сожалеть о письме ровно во время обсуждения этого письма с А., а по факту отправки я очень даже была довольна собой. поэтому идею А. о сожалении я подтвердила). Затем А. сообщила мне, что сама чувствует много злости и гнева, и на это письмо, и на то, что я нарушила договоренности тем, что присылала А. письма когда та не работала. Напоминаю, в одном письме была ссылка на мою статью и оно даже не требовало ответа, в двух других – вопрос, «Как вы себя чувствуете?». Даже если А. сочла этот вопрос нарушением сеттинга, я никак не могла понять, почему она не сказала мне об этом сразу. Ведь на первое письмо А. ответила. Она ведь могла в этом письме написать, что впредь просит этого вопроса не задавать, что он нарушает границы сеттинга?

Я сейчас которые сутки умираю. Буквально. И я уже не в состоянии оценивать ситуацию, мне совсем плохо, при попытке что-то рассказать, поделиться, я или рыдаю или обесцениваю и затыкаю сама себя. А описать, какой невыносимый стыд я ощутила на сессии с А. — вообще…

Мне было тогда настолько плохо, что я попросила А. сказать мне, как я могу СГЛАДИТЬ ПРИЧИНЕННЫЙ МНОЮ УЩЕРБ (Карл!) и поддержать А., исправить свою оплошность.

А. ответила, что справится сама и, если нужно, возьмет отпуск…. Карл.

Скажите пожалуйста, как вам кажется, насколько профессионально такое поведение терапевта? Мне почти невыносимо думать, что я должна менять терапевта. Я хочу попытаться донести до А. свои чувства еще раз.

Есть у кого-то из вас есть идеи, как это лучше сделать менее болезненным для меня способом – пишите, пожалуйста!

Поскольку весомая часть моих друзей да и новых знакомых считают мою депрессию то ли выдумкой, то ли очередной ролевой игрой, походы к психотерапевту чуть ли не сектантством и мировым заговором, а таблетки вредными и опасными для моего здоровья, я решил тоже высказаться. И сегодня я хочу сказать пару слов конкретно о таблетках.

Данные мысли сформировались у меня после неоднократных опытов над собой за последние 4 месяца — так что всё подтверждено личным опытом
Во-первых, [как бы мне этого ни хотелось)))] таблетки не превращают меня в бесчувственного «человека версии 2.0» как в «Эквилибриуме». И да, эмоции по-прежнему остаются. Я даже разозлиться иногда могу:)
А уж радуюсь насколько искренне!
Но зато, благодаря таблеткам, большинство эмоций находится под контролем… разума, что ли? Вместо того, чтобы сразу вскипеть, начинаешь анализировать: а то ли человек имел в виду, а стоит ли воспринимать это как оскорбление/обиду/негатив? Да, возможно, другим не заметно, но я стал обижаться (а главное — накапливать обиду) гораздо реже. А если я и позволяю себе на кого-то наорать, то скорее в воспитательных целях (ибо я нудная и противная тварь, которая до сих пор мечтает всё и вся исправить, перевоспитать и усовершенствовать)))
либо действительно сорвался по причине пропуска дозы (увы, и такое бывало). Говоря о «синдроме отмены»… знаете, я не заметил, чтобы при пропуске таблеток мне становилось бы хуже, чем было д о них. Просто туда, в это «до» я возвращаться не хочу. Уже ни возраст, ни силы, ни здоровье не те))
А вот ещё 1 важный, возможно даже самый важный момент.
Довольно часто я слышу, что всё можно было бы решить б е з таблеток, с помощью психотренингов и «умных книг». Но это, при всём уважении к некоторым методикам, чушь полнейшая. Хотя бы потому, что я всё это уже проходил. И долгие занятия самолечением чуть было не привели к куда более непоправимым последствиям, чем депрессия. Я больше скажу: с нынешним багажом околопсихологических знаний обычному совковому п с и х и а т р у лучше на глаза не показываться — он найдёт в тебе и своего клиента:)
Зато таблетки за 4 месяца дали мне больше, чем различные «методики» и «технологии» за 10 лет. По крайней мере, осознание своей ответственности за прежние ошибки без перекладывания вины на других и — что самое важное — без смертного приговора для самого себя. Если после различных тренингов мой незрелый подростковый характер формировался под знаменем «Все — козлы, а я — Д’Артаньян», а когда я перерастал очередные знания, то «главной скотиной на деревне» снова становился я, то таблетки помогают мне не скатываться в самобичевание и самозагнобление. Стало как-то легче п р о щ а т ь. Просто потому что в ряде случаев, за редким исключением, прощать-то и нечего:)

Всё имхо:)

Анонимно.

Люди с ментальными расстройствами рассказали о том, как они переживают психофобию близких, сталкиваются с плохими врачами и помогают сами себе:

http://takiedela.ru/2016/07/blizhe-chem-kazhetsya

Здравствуйте!

Я клиент со стажем, первую терапию начала больше 10и лет назад, если сложить все терапии вместе — то будет лет 8, наверное, и терапевт у меня сейчас, если считать терапии, которые длились больше 1го месяца, шестой по счету. Но первый, кто поставил мне диагноз, с которым согласился психиатр, и я сама — пограничное расстройство личности. Диагноз мне понравился больше, чем БАР II, которое мне ставили до этого, тк БАР не лечится, просто учись жить с этим и подбирай схему, а ПРЛ, хоть и с трудом, и с болью, и долго, но лечится. И вообще с возрастом становится легче, а я дама за тридцать😊

Поскольку я уже «ученая», походила и через конфликты с терапевтами, и через неонимание, и через слишком жесткий сеттинг, и через опасное отсутствие границ. и т.д. и т.п., а нынешний терапевт — правда очень хороший, то в этой терапии сложные ситуации удавалось разрешать. Два раза были для меня сложные очень, но в итоге удавалось понять, что на самом деле стоит за моим поведением, почему я так восприняла слова терапевта, и идти дальше. В целом работой терапевта я ОЧЕНЬ довольна.

Это все была длинная преамбула, теперь, собственно, сабж…

У меня иногда случаются состояния, когда мне ОЧЕНЬ нужна поддержка прямо сейчас и сию минуту. И если я в этот момент не получаю совсем никакой поддержки, то могу порезать руки, забыть или потерять что-то очень важное, впасть на несколько часов в состояние мутизма, ну и, само собой, провалиться в депрессию на пару-тройку недель (а жизнь моя устроена так, что я не могу себе этого позволить). Да, последнее время такое со мной случается все реже, и я все лучше умею справляться с эмоциями и не тонуть в них, но все же — бывает. Поэтому мне важно иметь возможность связываться с терапевтом между сессиями, скажем, в чате. В начале работы с нынешним тером, я спросила, в момент когда мы оговаривали сеттинг, могу ли я писать в чате между сессиями, как часто. Тер сказал, что могу, но что он может молчать, если не знает, что ответить. Я сказала, что мне иногда достаточно ответа: «прочел, сочувствую», просто чтобы осознать, что я не одна (раньше этого не было достаточно, но работаю я не вхолостую:-)). Как водится, в какой-то момент в моей жизни случился трэш и я начала писать терапевту в чате между сессиями много и часто. Терапевт предложил обдумать, в каких ситуациях я пишу, какого ответа жду, все это с ним обсудить, и выработать какую-то новую стратегию. Я это сделала, это была непростая для меня работа, было много самобичевания на тему «ты унылое несамостоятельное чмо, а еще мать семейства и сама, типа, психолог…» Но в итоге я четко выделила те ситуации, когда на самом деле могу справится сама, те ситуации, когда мне надо выговорится, и от терапевта мне достаточно сообщения «прочел, обсудим при встрече», те ситуации, когда мне нужна даже не поддержка, а напоминания о тех способах, которыми я сама себя могу поддержать. Т.е. сейчас я в работе доросла до того, что когда я пишу: «мне плохо, хочу умереть, помогите», мне достаточно ответа: «помните, в прошлый раз вы в этом состоянии 5 минут медитировали, а потом сделали себе горячую ванную и послушали Баха». И все. Мне даже не нужно много сочувствующих и поддерживающих слов.

На этой неделе, в понедельник, у меня вечером была сессия. На которой мы затронули очень болезненную тему. В конце сессии терапевт мне напомнил, что, если что, я могу ему написать. Во вторник мне было худо, но я надеялась, что справлюсь сама. Не справилась. От слова совсем. Все мысли были о суициде. Я написала терапевту, и он… ничего не ответил. Совсем. При том, что я писала в мессенджере на фб и видела, что он все получил и прочел. В среду я позвонила бывшему терапевту, он смог поговорить со мной 10 минут, но принять — не смог. Я написала еще одному бывшему терапевту, и тот согласился встретится со мной в четверг в скайп… и забыл о встрече! Я напилась транков, запив их вином, хорошо, что транков дома было мало. Я написала супервизору. И тот поддержал
меня, хотя напомнил о рамках сеттинга, которые, по идее, этого не предполагают, и мне было в итоге очень плохо, тк я бичевала себя на тему «как я могу даже думать о том, чтобы работать психологом, когда не могу неделю продержаться без поддержки…». В пятницу я нашла, наконец, человека, с которым смогла поговорить и мне чуть полегчало… Я стала анализировать происходящее, и поняла, что ситуация была «рядовой» в том плане, что мне скорее всего хватило бы напоминания от терапевта способов, которыми я поддерживаю себя обычно, я смогла бы, скорее всего, поддержать себя. Но «убило» меня то, что. получается, терапевт меня обманул. Он мне зачем-то сам сказал писать, он чувствовал в конце сессии, что мне трудно завершать на том, на чем мы завершали…

Дальше я написала терапевту, что думаю о ситуации. И обсуждение ее в чате повергло меня в такое недоумение, панику, чувство НЕ безопасности в терапии, что я решила написать сюда свою историю и получить обратную связь.

Я описала терапевту, что со мной происходило в течение недели, и спросила, почему он сказал, что я могу писать, и не ответил. Ведь если бы он этого не написал, возможно я сразу написала бы не ему, а подруге. А чувство, что меня обманули, усилило и без того непростые переживания… Терапевт извинился, написал, что просто не знал, что сказать. Я ему в ответ напомнила, что мне часто вполне достаточно просто знать, что меня слышат, и ответа: «сочувствую» могло хватить… Если с напоминанием, как я себе в прошлый раз помогла — еще круче. Дальше последовал длинный разговор, который я весь не буду пересказывать, но суть его была в том, что, оказывается, последние полгода у терапевта был тяжелый период в жизни, он с головой ушел в работу, и поэтому много отвечал мне в чате, а сейчас ему лучше, и он хочет больше заниматься своей жизнью, а потому не хочет больше общаться со мной между сессиями. Но… мне казалось, что мы вроде бы обсудили ситуации, когда я могу просить о помощи дополнительно между сессиями, почему он решил изменить сеттинг не обсудив со мной? Я задала этот вопрос, и он ответил, что тогда не почувствовал, что мы пришли к консенсусу… Т.е. для меня это обсуждение было обсуждением правил сеттинга, которые я усвоила и с трудом, с усилием их соблюдала (для меня это иногда было очень сложно). А терапевт, выходит, даже не заметил, что мы к чему-то пришли, поэтому его хорошее настроение позволяет эти правила изменить?

Да, я понимаю, что когда меня очень много. Что я много пишу. Но ведь я готова обсуждать рамки, и готова их соблюдать! А так получается, что рамок нет, а я вроде бы должна угадывать состояние терапевта?…

Да, терапевт написал, что для него ок, когда я обращаюсь за помощью к другим. Но для меня самой это не вполне нормально, получается, что работаю я с одним, а если мне хреново, должна идти к кому-то еще?

Мне хочется услышать мнение со стороны, это только мне кажется, что происходит что-то сильно не то? И какие вы видите пути выхода из ситуации?

Мне очень не хочется искать себе 7го терапевта… Я вижу результаты работы с этим человеком, и хочется продолжать. С другой стороны, мне сейчас с ним настолько небезопасно, что я и подумать не могу о продолжении терапии с ним. В общем, «ни втырь ни оттырь». Буду рада откликам…

P.S. Блин, перечитала, какое-то адово количество опечаток и ошибок даже на «тся» «ться». Ну, оно отражает мое состояние, конечно…

А вот текст его, кажется, не особо отражает.

Проблема в том, что я просто никогда не пошла бы к терапевту, который четко сказал бы в начале работы, что он НЕ общается с клиентами между сессиями, потому что у меня слишком хрупкая психика для такого жесткого сеттинга. Если бы мы начали работать так, как работали, и, скажем, месяц спустя, терапевт бы сказал: «нет, мне тяжело так часто отвечать вам в чате», я бы еще могла уйти. Но сейчас мы работаем уже год. Мне уже намного сложнее от него уйти, это будет опять рвать по живому и с мясом. И вот ТЕПЕРЬ он вдруг решил, что больше не будет общения между сессиями. Совсем. Даже слов «сочувствую, прочитал, слышу»…

Я не стала бы соглашаться на это в начале терапии… но сейчас-то что делать???